Из развитого в дикий нелепые ШАГИ. Книга вторая - Анатолий Зарецкий

– Так… Та, что на калькуляторе. И что?

– Чуть ниже считается очередная сумма. Какая цифра стоит на третьей позиции?

– Минуточку… Та, что неверно указана на тринадцатой странице. И что из этого?

– А теперь сосчитайте сумму с обеими цифрами. Ответ совпадет только при подстановке верной цифры. Той, что на калькуляторе. Считайте, – предложил ему.

– Верно… И что это значит?

– Могу вам сходу показать еще с десяток таких ловушек. А все они записаны в моем компьютере.

– Не пойму, зачем это?

– А вы попробуйте пересчитать весь бизнес-план. Вы убедитесь, что у вас не сойдутся концы с концами. Как вы тогда поступите, Игорь Григорьевич?

– Верну на доработку.

– А вот доработка невозможна. Правильные исходные данные знает только автор, то есть я, что и требовалось доказать.

– Интересно… Трудно возразить… Вот только как мы будем проверять вашу математику, если вы все так запутали?

– Очень просто. Я дам вам исходные данные. И ваши итоговые результаты должны совпасть с моими. А математика этого документа лишь создает иллюзию правдоподобия. Любой эксперт завернет такой документ.

– Ну, вы и хитрец. Где научились?

– В секторе анализа информации РКК «Энергия».

– Хорошие учителя… А кем вы работали в РКК «Энергия»?

– В конце своей двадцатилетней деятельности возглавлял именно тот сектор. Кстати, я его и создал, – ответил, вызвав дружный смех сотрудников Волошина.

Все вдруг встали со своих мест, и подошли к нашему столу знакомиться со мной…

– А вот, Анатолий Афанасьевич, ответьте на такой вопрос, – обратился ко мне некто, представившийся Дмитрием Ярославичем Головановым, – Я сам бывший строитель. Мне очень интересно, как вы будете устанавливать такие тяжелые станки в цеху? Особенно те, которые весят более семидесяти тонн.

– Эти станки поступают в разобранном виде. Самая тяжелая деталь весит пять тонн и легко поднимается цеховой кран-балкой. Их монтируют прямо на фундаментах.

– Спасибо, Анатолий Афанасьевич. Я именно так и представлял… А вот дама, которая была перед вами, утверждала, что их устанавливают мощным краном через крышу, – рассказал он под всеобщий смех.

Похоже, после моего последнего ответа больше никто не сомневался ни в моей квалификации, ни в моем авторстве.

– Давайте ваши исходные данные, Анатолий Афанасьевич, – добродушно посмеиваясь, попросил Волошин. Я протянул ему листок, – Что ж, приходите через день. Проверим, совпадут наши ответы, или нет.

Прямо из банка поехал к Коробкину обрадовать его подвижками в нашем общем деле. К моему удивлению, у него оказался и Пискунов.

– Анатолий Афанасьевич, а вы видели этот список? – показал Коробкин листок с десятком фамилий, около которых карандашом были проставлены какие-то цифры. Знакомой в том списке была только фамилия вице-губернатора.

– Не видел, Сергей Львович. Я другими делами занимался.

– Какими, если не секрет?

– Вчера был у Власова, а сегодня в «Уникомбанке».

– Ну, кто тебя просил?! – неожиданно взорвался Пискунов, – Что ты лезешь на глаза до решения вопроса?

– Какого вопроса?.. Кстати, Власов сам меня пригласил через Вольского.

– Как это сам? Почему только тебя? Мы же вдвоем были на приеме, – возмутился кум. Коробкин слушал, не вмешиваясь в наш разговор.

– Не знаю, Вова. Спроси у него… В общем, Сергей Львович, администрация области нас поддержала. Вчера у Власова были два вице-президента «Уникомбанка». Они получили поручение Власова решить вопрос с гарантией. Сегодня отнес документы их экспертам.

– Кто сказал, что область поддержит?.. Власов?.. Он там не самая последняя инстанция, – мрачно заявил Пискунов.

– Вот выписка из решения администрации области, подписанная Тяжловым, – положил перед партнерами документ. Коробкин тут же взял его в руки и стал читать вслух…

– Ну вот, Владимир Александрович. А вы тут с какими-то взятками пришли. Все решилось и без них, – закончив читать, обрадовано сказал Коробкин.

– Чему удивляться, мы же дали секретарю, вот дело и пошло, – попытался выкручиваться Пискунов, – К тому же оно еще не закончилось.

– Первый этап пройден… Власов, я понял, наш сторонник… Кстати, Володя, твой секретарь даже не знал, что Власов меня вызывал. Неувязочка, – уколол я кума.

– Ладно, хорошо смеется тот, кто смеется крайним, – заявил он и тут же засобирался в Порохово.

Глава 25. Слово офицера?

– Как вам это нравится, Анатолий Афанасьевич? – спросил Коробкин, пододвигая все тот же таинственный список с фамилиями и цифрами, – Обратите внимание на итоговую сумму.

Я взглянул и поразился:

– Ничего себе! – невольно вырвалось у меня, – Сто пятьдесят тысяч долларов!

– Вот именно… Плохо то, что все это оказалось буйной фантазией Пискунова… Интересно, а секретарю, он при вас деньги давал?

– Где там, – ответил ему и рассказал о том, что видел.

Как ни странно, Коробкин ничуть не удивился и даже не возмутился:

– Значит, что-то все-таки дал… Впрочем, мог бы и совсем ничего не дать. Кстати, я именно это и предполагал.

– А зачем тогда дали ему деньги? – не понял я.

– Да что это за деньги, Анатолий Афанасьевич. Зато теперь Пискунов для меня открытая книга. Знаю, чего можно от него ожидать.

– Ой ли, Сергей Львович? Я и то этого не знаю… Что будем делать?

– Да пока ничего. А там посмотрим. Мне кажется, это не последняя его выходка, – предположил Коробкин и я мысленно с ним согласился, – Дай человеку деньги и сразу увидишь, кто такой, – продолжил он, – Вот мой водитель. И оклад у него хороший, и машина в его распоряжении, и учиться ему не запрещаю, и много еще чего перепадает… Спрашивается, что человеку не хватает?.. Поручил ему как-то получить с людей должок, сорок одну тысячу. А ему сказал, должны сорок… Он и привез сорок… Я ничего не сказал, а людям перезвонил, спросил, сколько ему отдали. Ответили, всю сумму. Вот и верь после этого человеку.

– Спросили бы его самого.

– Зачем? Ну, разбогател он на тысячу долларов. Но я-то знаю, чего он стоит на самом деле.

– Ну, вы экспериментатор, Сергей Львович! – с удивлением посмотрел на него.

– А как же, Анатолий Афанасьевич, мы с вами с людьми работаем и с деньгами… С большими деньгами, – подчеркнул он, и я вдруг понял, что мне он все-таки доверяет…

А вечером, после паузы в месяц, позвонил Коренков:

– Вондрачек, ты куда пропал?

– Да замотался… А ты что не звонишь?

– Откуда? С того света? – рассмеялся он.

– Не понял, – удивился его странной шутке.

– Да тут, Вондрачек, меня так прихватило. Жена думала, конец. Я-то от боли отключился, ничего не помню. Вызвала скорую, та меня мгновенно в кардиологию. Вытащили, можно сказать, с того света. Вот уже месяц лежу в госпитале.

– Да ты что!.. Ну, Вондрачек, не ожидал… Ты мне всегда казался таким могучим… Так ты откуда звонишь?

– Из госпиталя, Вондрачек… Будет желание, навести… Позвони моей Татьяне. Узнай, как доехать… Жду тебя, Вондрачек, – попрощался он.

Тут же позвонил Татьяне. За четверть века ее голос и манеры разговора совсем не изменились. Мы проговорили с ней целый час. Она рассказала, как чуть ни потеряла мужа, как дневала и ночевала в госпитале. Потом, как всякая мать, рассказала о своих детях, о внуке и об их проблемах. А закончили воспоминаниями о нашей с ней единственной встрече в Харькове, когда мы все были еще такими молодыми…

Утром, как и договорились, встретились в проходной госпиталя. Я сразу ее узнал, хотя, конечно же, она изменилась.

– Вондрачек, – бросилась, было, ко мне Татьяна, но тут же сдержала себя и скромно протянула руку, – Сколько лет, сколько зим… А ты не меняешься, – с улыбкой оглядела она меня.

– Да уж стараюсь, держусь, – ответил ей, – Впрочем, то же самое могу сказать о тебе. Хоть снова приглашай на танец.

Татьяна рассмеялась:

– Я уже забыла, как это делается.

– Я тоже, – успокоил ее.

– А что ты так легко одет? Закаляешься? – отметила она, оглядев мой наряд безработного.

– Что-то вроде того… Приспосабливаюсь к жизни, – брякнул первое, что пришло в голову.

– Саша рассказывал… Ничего, Анатолий. Если ваш проект пойдет, заживете нормально. О нас тогда не забывайте.

– Непременно, – ответил ей…

Коренков встретил нас в самом начале длинного госпитального коридора.

– Вондрачек! – с этим возгласом мы бросились навстречу друг другу и обнялись.

Оглядев выздоравливающего товарища, увидел перед собой счастливое лицо человека, чудом избежавшего смерти. Таким я не видел Вондрачка никогда – ни в годы учебы в Харькове, ни во время наших коротких встреч в Москве. Передо мной был другой человек, полный надежд на будущее.

Он забросал вопросами, И я с удовольствием отвечал на них.